Все, наверяка, знают, что такое фунчоза. Кто не знает - вышел вон. Все любят салаты с фунчозой. Но не все знают, что с ней происходит на кухне. Нет, ее не вытягивают из задницы гигантского азиатского паука, живущего в живом уголке. И даже не из носа какого-нибудь заплутавшего азиата, который попал на кухню по ошибке. Она попадает туда в пакетиках, сухая и замотанная-перемотанная, какой вы наверняка видели ее в магазине. Потом ее опускают в сотейник с кипящей водой и варят до готовности, периодически помешивая. А когда проверяют готовность, непременно достают пару этих стеклянных макаронин, которые, контактируя с воздухом, быстро становятся липкими и похожими на аскарид, и непременно надевают кому-нибудь на ухо. Или кидают на открытый участок тела. На шею, например. И та самая прекрасная лапша, которую вы уплетаете за две щеки, липкой соплей повисает на ком-нибудь из поваров или официантов, которым посчастливилось зайти в кухню. То есть сожрать именно эту лапшу вам, конечно, никто не даст, но суть вы поняли. Собственно, этим мы сегодня и занимались - кидались лапшой.
На кухне второй день подряд кидаются едой. Олежка негодовал.
Собственно, вчерашний инцендент заключался в том, что Димон кинул в офика вареным яйцом шутки ради, после чего они с Человеком-голубцом поцапались. Дескать, не гоже взрослому ответственному мужику едой разбрасываться. "Это не смешно", - сказал Олег. Это еще как смешно! Вот что действительно не смешно, так это твои гнусавые шутки, мой носатый друг. А кидаться едой - это смешно. Всем нравится смотреть, как в кино кто-то кому-то заряжает тортом в щи. Все хотят когда-нибудь сделать так же. А мы можем. Это не значит, что мы неуважительно относимся к еде. Мы любим еду, мы ее готовим и никогда не переводим добро на говно, ибо находим наши шутки более, чем смешными. Да я лучше тропическую юбку из вареной капусты себе сделаю, чем буду из нее крутить твои пресные голубцы, носатое ты уебище.
И вот мы подумали, что было бы, если бы он увидел, ЧТО мы делали с продуктами, пока его не было.
Если не брать в расчет это заведение, то на прошлом месте работы я с полной рукой крема для тирамису бежала за напарницей, которая выскочила через вход для персонала (что располагался во внутреннем дворе) аж на главную улицу, где находился наш бар. В шаге от нас проходили наши же гости, понятия не имея, кто мы такие, в то время как мы бегали и хо[отали, как полоумные.
В Парме мы частенько лепили МПХ из теста, о чем я неоднократно говорил. Еще мы любили устраивать перестрелки чесноком. Хотя, по правде, мы кидались всем, что попадется под руку - баклажанами, чесноком, морковкой, луком, картошкой, тряпками...Это было еще во времена старой гвардии, когда основная работа заканчивалась к восьми, мы выключали свет на половину и устраивали уютные посиделки, прерываясь на заказы. Однажды мы с Андре бегали вокруг раздачи (которая длинной метра три-четыре) с ложками сметаны. И, конечно, наш любимый фокус - веник замоченной зелени. Огромный веник укропа, замоченного в ведре с водой, извлекается, немного стряхивается, чтобы с него не текло. Тихими шагами с укропом в руке и злорадной улыбкой на физиономии ты подкрадываешься к ничегонеподозревающему человеку со спины, свободной рукой быстро поднимаешь футболку и энергичным движением стряхиваешь ледяную воду с укропа на спину! Бодрящее это средство, я вам скажу!
Да Олежку бы кондратий от всего этого хватил! И по делом ему.
Мы не то, что бы конченные идиоты и нам заняться больше нечем. Просто, если мы не будем выпускать пар, то попросту окончательно сойдем с ума. Наша служба, как говорится, и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна. Зато среди всего дерьма, что с нами происходит, мы учимся не падать духом и во всем находить позитив. Чего и вам желаю.