не переходи дорогу, если не можешь выйти из кухни
Есть у нас такой персонаж на работе - Женёк. Так вот Женек сегодня мэйд май дэй.
Немного много слов о Женьке.
Он довольно-таки патлатый, но собирает свою слегка кучерявую пушистую рыжую шевелюру в хвост.
Когда никто не видит, он носит очки.
Когда он улыбается, он похож на дядьку Дефо.
Если Женек пьет больше двух пива, то он пьет гораздо больше двух пива.
Когда я только пришла на работу, он ходил ужасно заебаный, и я думала, что он какой-то задроченый социопат и, возможно, в прошлом сидел на легкой наркоте.
Женька часто называют Индейцем.
Когда Женька все заебывает, он умеет истерично тихо кричать, что выглядит довольно забавно.
До поры до времени я звала его просто "Женек", а потом узнала, что у него дочка всего лет на шесть младше меня, и подкалывала его вопросами типа "Может, мне стоит называть тебя дядя Женя?"
Но вот, блять, представьте себе картину: два упорка в запару у плиты что-то месят в своих сотейниках, и тут мелкая девица обращается к патлатому мужику:"Евгений Иннокентьевич, будьте так любезны, передайте соль". Да хрена с два. Я говорю что-то типа:"Женек, братан, у тебя сотейник горит, мать его! Кинь в меня сметаной, я тебе пасту сама сейчас пожарю!"
Так вот, Женек сегодня вернулся из трехдневной семейной поездки в Эстонию, и я узнала, что он, оказывается, не курит, когда не работает, что он закончил училище по классу джазовой игры на гитаре или как-то так, что пять лет он мотался в финку и жил там все сто восемьдесят дней, которые позволяла виза, стритовал и жил на эти деньги, и все у него было прекрасно, а на кухню он попал, потому что не знал, чем заняться, и это было единственным местом, куда брали без образования и без опыта.
И тут я вспомнила, как с восторгом долго распиналась одному знакомому, какие же все-таки странные и ебанутые в лучшем смысле этого слова работники кухни, на что он ответил:"Понятно. Короче, повара - это просто маргиналы". Меня, конечно, такое упразднение немного оскорбило, но, по сути, он прав.
И вот ближе к вечеру, когда запара стихла вместе с дождем на улице, я подошла к Индейцу и заговорщическим тоном сказала:"Через пять минут на ближнем входе". И убежала в магазин за мороженым в вафельных стаканчиках. Мы описали полукруг у стоянки нашего торгового центра, где стоят дорогие и не очень машины, ходят прилично одетые, а иногда даже нарядные, люди. И вот мы идем - патлатый мужик в пальто, трениках и тапочках на носки и девочка в спортивной куртке и клетчатых штанах с охуенными черными пятнами на коленях (а потому что не хуй коленками на плиту вставать), идем и жрем мороженое в не то чтобы очень теплый осенний день.
Приятно, когда вокруг тебя оказываются люди, которые напоминают, что совы - не то, чем кажутся.
Немного много слов о Женьке.
Он довольно-таки патлатый, но собирает свою слегка кучерявую пушистую рыжую шевелюру в хвост.
Когда никто не видит, он носит очки.
Когда он улыбается, он похож на дядьку Дефо.
Если Женек пьет больше двух пива, то он пьет гораздо больше двух пива.
Когда я только пришла на работу, он ходил ужасно заебаный, и я думала, что он какой-то задроченый социопат и, возможно, в прошлом сидел на легкой наркоте.
Женька часто называют Индейцем.
Когда Женька все заебывает, он умеет истерично тихо кричать, что выглядит довольно забавно.
До поры до времени я звала его просто "Женек", а потом узнала, что у него дочка всего лет на шесть младше меня, и подкалывала его вопросами типа "Может, мне стоит называть тебя дядя Женя?"
Но вот, блять, представьте себе картину: два упорка в запару у плиты что-то месят в своих сотейниках, и тут мелкая девица обращается к патлатому мужику:"Евгений Иннокентьевич, будьте так любезны, передайте соль". Да хрена с два. Я говорю что-то типа:"Женек, братан, у тебя сотейник горит, мать его! Кинь в меня сметаной, я тебе пасту сама сейчас пожарю!"
Так вот, Женек сегодня вернулся из трехдневной семейной поездки в Эстонию, и я узнала, что он, оказывается, не курит, когда не работает, что он закончил училище по классу джазовой игры на гитаре или как-то так, что пять лет он мотался в финку и жил там все сто восемьдесят дней, которые позволяла виза, стритовал и жил на эти деньги, и все у него было прекрасно, а на кухню он попал, потому что не знал, чем заняться, и это было единственным местом, куда брали без образования и без опыта.
И тут я вспомнила, как с восторгом долго распиналась одному знакомому, какие же все-таки странные и ебанутые в лучшем смысле этого слова работники кухни, на что он ответил:"Понятно. Короче, повара - это просто маргиналы". Меня, конечно, такое упразднение немного оскорбило, но, по сути, он прав.
И вот ближе к вечеру, когда запара стихла вместе с дождем на улице, я подошла к Индейцу и заговорщическим тоном сказала:"Через пять минут на ближнем входе". И убежала в магазин за мороженым в вафельных стаканчиках. Мы описали полукруг у стоянки нашего торгового центра, где стоят дорогие и не очень машины, ходят прилично одетые, а иногда даже нарядные, люди. И вот мы идем - патлатый мужик в пальто, трениках и тапочках на носки и девочка в спортивной куртке и клетчатых штанах с охуенными черными пятнами на коленях (а потому что не хуй коленками на плиту вставать), идем и жрем мороженое в не то чтобы очень теплый осенний день.
Приятно, когда вокруг тебя оказываются люди, которые напоминают, что совы - не то, чем кажутся.