не переходи дорогу, если не можешь выйти из кухни
Человек, от которого мне ничего не надо, звонит узнать, купила ли я ботинки. Он звонит перед моим отходом ко сну, чтобы спросить, не поздно ли будет перезвонить через минут 10, чтобы поговорить. Он звонит узнать мои планы на вечер.
Человек, которому от меня ничего не нужно, приезжает среди ночи на наши девичьи посиделки с вином и шоколадом, чтобы, как мне потом было объяснено, увидеться со мной, не нарушая моих планов. Он сидит на кухне в компании трех подвыпивших девушек, которые чуть старше его младшей сестры, держит на коленях кошку с собакой, и шутит так, что все со стульев падают.
Это два одинаковых человека, если кто не понял. И вот когда эти два одинаковых человека перебирают с алкоголем накануне, а днем сидят и болеют, я достаю две бутылки холодного пива и на меня смотрят два глаза, полные благодарности, признательности, умиления и еще черт знает чего. А когда я иду в театр он чистит мне пальто липким валиком, у которого то и дело отваливается ручка. Мне никто никогда не чистил прежде пальто, кроме Тебя, помнишь?
А сегодня Мужчина, фамилию которого я ношу, в очередной раз отпинал мой бедный маленький мозг так, что от чувства ничтожности захотелось тут же повесится на собственных кишках. А он два часа висел на телефоне, чтобы выслушать часть того ебучего бреда, что твориться в моей больной голове, высказывал свои мнения на этот счет и делал что-то, чтобы отвлечь и рассмешить меня.
И вот я сижу, перебираю все эти вещи в голове, и поражаюсь тому, какая же он все-таки заботливая милота.
У него, безусловно, много достоинств, и, конечно, хватает недостатков. Но меня не трогают ни первые, ни вторые. Я никак не могу понять, что я там такого нашла. И что он во мне нашел, тоже не могу понять. Это определенно не секс. И не мой богатый внутренний мир. И уж точно не моя коллекция из двух камней, привезенных с моря.
Возможно, все дело в том, что мы когда-то объебались. Это отлично объясняет мне его поведение и отношение к тем или иным вопросам. Возможно, это тот прекрасный мифический зверь, который зовется взаимопониманием. Возможно, в этом все дело.
Мне строго-настрого было наказано не грустить, выпить чаю и залечь в спячку. Я не смею ослушаться.
Человек, которому от меня ничего не нужно, приезжает среди ночи на наши девичьи посиделки с вином и шоколадом, чтобы, как мне потом было объяснено, увидеться со мной, не нарушая моих планов. Он сидит на кухне в компании трех подвыпивших девушек, которые чуть старше его младшей сестры, держит на коленях кошку с собакой, и шутит так, что все со стульев падают.
Это два одинаковых человека, если кто не понял. И вот когда эти два одинаковых человека перебирают с алкоголем накануне, а днем сидят и болеют, я достаю две бутылки холодного пива и на меня смотрят два глаза, полные благодарности, признательности, умиления и еще черт знает чего. А когда я иду в театр он чистит мне пальто липким валиком, у которого то и дело отваливается ручка. Мне никто никогда не чистил прежде пальто, кроме Тебя, помнишь?
А сегодня Мужчина, фамилию которого я ношу, в очередной раз отпинал мой бедный маленький мозг так, что от чувства ничтожности захотелось тут же повесится на собственных кишках. А он два часа висел на телефоне, чтобы выслушать часть того ебучего бреда, что твориться в моей больной голове, высказывал свои мнения на этот счет и делал что-то, чтобы отвлечь и рассмешить меня.
И вот я сижу, перебираю все эти вещи в голове, и поражаюсь тому, какая же он все-таки заботливая милота.
У него, безусловно, много достоинств, и, конечно, хватает недостатков. Но меня не трогают ни первые, ни вторые. Я никак не могу понять, что я там такого нашла. И что он во мне нашел, тоже не могу понять. Это определенно не секс. И не мой богатый внутренний мир. И уж точно не моя коллекция из двух камней, привезенных с моря.
Возможно, все дело в том, что мы когда-то объебались. Это отлично объясняет мне его поведение и отношение к тем или иным вопросам. Возможно, это тот прекрасный мифический зверь, который зовется взаимопониманием. Возможно, в этом все дело.
Мне строго-настрого было наказано не грустить, выпить чаю и залечь в спячку. Я не смею ослушаться.