не переходи дорогу, если не можешь выйти из кухни
С возраста семи лет, раз в энный период я проводила время в квартире человека, которого звала "Эй". Меня туда привозили, там я спала, там просыпалась, завтракала и оттуда меня увозили в школу. Мне всегда очень нравилось быть в кухне Эй. Там мне отчего-то было до безумия уютно. Кухня была небольшая, прямоугольная, светлая, в ней был новенький обеденный стол из какого-то странного материала, похожего на пластик по ощущениям, и стулья. Такие деревянные стулья с высокой спинкой. А еще в углу под потолком там висел телевизор. И по утрам, когда Эй кормил меня завтраком, он включал какую-то передачу по первому каналу, там транслировали какую-то передачу, два ведущих, гость, обсуждения, там же была аэробика или вроде того, и все это перемежалось небольшим количеством музыкальных клипов. Они всегда повторялись, но врезался в мою память почему-то только один. Почему-то именно этот. Я знаю, что ты терпеть не можешь эту песню.
Эй обычно варил кашу на завтрак. На соевом молоке. Геркулесовую, кажется. Выглядела она, мягко говоря, не важно. Да и на вкус была не фонтан. Так что в аккурат после того, как Эй сажал меня за стол, и, перед тем, как возвращался со стоянки, у меня было около десяти минут, чтобы поковырять ложкой в тарелке, смыть все это в унитаз и вымыть тарелку, либо обтереть край, чтобы не было заметно, что я вывалила ее содержимое в небытие. Я никогда не говорила ему, что я не могу это есть. Наверное, не хотела обидеть. Мне вот сейчас интересно, он знал, что я так делалала или нет?
Итак, эта песня четко ассоциируется у меня с завтраками в исполнении Мужчины, фамилию которого я ношу, и отчего-то с тобой. Хотя мы с тобой её слушали только один раз, когда изрядно выпили, и пели, и я тогда закончила свою графику, которую упорно пыталась нарисовать трезвой, а ты всего-навсего сказала, что эта песня тебе не нравится.
Если копнуть чуть глубже, то можно сказать, что эта глупая песня ассоцируется у меня с двумя людьми, с которыми у меня самые сложносочиненные отношения в жизни.
К черту теорию шести рукопожатий. К черту все. Людей, задержавшихся в моей маленькой вселенной, объединяет какая-то неведомая ебаная хурма.
Эй обычно варил кашу на завтрак. На соевом молоке. Геркулесовую, кажется. Выглядела она, мягко говоря, не важно. Да и на вкус была не фонтан. Так что в аккурат после того, как Эй сажал меня за стол, и, перед тем, как возвращался со стоянки, у меня было около десяти минут, чтобы поковырять ложкой в тарелке, смыть все это в унитаз и вымыть тарелку, либо обтереть край, чтобы не было заметно, что я вывалила ее содержимое в небытие. Я никогда не говорила ему, что я не могу это есть. Наверное, не хотела обидеть. Мне вот сейчас интересно, он знал, что я так делалала или нет?
Итак, эта песня четко ассоциируется у меня с завтраками в исполнении Мужчины, фамилию которого я ношу, и отчего-то с тобой. Хотя мы с тобой её слушали только один раз, когда изрядно выпили, и пели, и я тогда закончила свою графику, которую упорно пыталась нарисовать трезвой, а ты всего-навсего сказала, что эта песня тебе не нравится.
Если копнуть чуть глубже, то можно сказать, что эта глупая песня ассоцируется у меня с двумя людьми, с которыми у меня самые сложносочиненные отношения в жизни.
К черту теорию шести рукопожатий. К черту все. Людей, задержавшихся в моей маленькой вселенной, объединяет какая-то неведомая ебаная хурма.